Культура личности и культура общества

Материалы » Культура личности и культура общества

Страница 11

Может показаться, что для личности нет другого выхода в ее противостоянии официальной культуре, кроме конформизма и нонконформизма, однако это не так. Существует еще один способ защиты — это индифферентность. Ее сущность — не в пассивном приятии официальных ценностей и не в эпатирующем отказе от них, а в их игнорировании. При этом личность вырабатывает свою самобытную культуру, которая может частично совпадать с официальной, частично противоречить ей, но индифферентную личность это, ни капельки не волнует. Здесь вырабатывается и осуществляется подлинная культурная самостоятельность. Как писал Пушкин (который, судя по всему, относился именно к этому культурному типу), «самостоянье человека — залог величия его». Из этого следует, что индифферентность есть наиболее эффективный способ защиты личности от воздействия культурных операторов.

Естественно, самобытность культуры индифферентной личности — не чистый произвол или совершенно имманентное развитие «из себя». В процессе идейно-нравственных поисков личность осваивает разные культурные системы, вбирая все органичное и отталкивая чуждое. Хороший пример такого развития дает нам жизненный путь героя романа Р.Олдингтона «Все люди — враги». Будучи индифферентной, то есть равнодушной и безучастной по отношению к официальной системе ценностей, личность вырабатывает свою ценностную систему, ищет и обретает подлинную самодостаточность. При этом чаще всего индифферентная личность основывает свою культуру на ценностях «вечных», исконных, укорененных в естественной жизни человека и в его исторической памяти. В связи с этим вернемся вновь к стихотворению Пушкина и процитируем его целиком:

Два чувства дивно близки нам;

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека —

Залог величия его.

В описанном случае особую роль играет опора личности на народную культуру, которая тоже относится к официальным ценностям достаточно индифферентно. Такая опора во много раз усиливает культурную позицию личности.

Естественно, что культурный индифферентизм — удел меньшинства даже среди интеллигенции. Такое построение самого себя доступно не просто сильной, но и достаточно глубокой личности, сочетающей в себе восприимчивость к внешнему миру и внутреннюю независимость.

В рамках данной главы нам осталось рассмотреть еще проблему самоубийства. Проблема эта не чисто культурологическая, поэтому сразу необходимо отсечь не интересующие нас сейчас аспекты этого явления. Во-первых, существует самоубийство, вызванное различными патологиями психики — этим занимается психиатрия, в которой есть специальное понятие суицидальной личности. Во-вторых, существует самоубийство как акт социально-политический: например, демонстративное самосожжение. Эти аспекты суицида не входят в ведение культурологии.

Собственно же культурологическая проблематика в связи с самоубийством возникает тогда, когда бывает, затронута система ценностей личности.

Самый простой случай — это самоубийство как результат утраты важнейшей в данный момент ценности: убивают себя от несчастной любви, из-за потерянной чести и т.п. Данное явление ясно само по себе и не требует скрупулезного культурологического анализа.

Но есть более сложные случаи, в частности, прямо касающиеся темы данной главы. Самоубийство, например, может быть последним, крайним способом избавиться от давления господствующей системы ценностей. Это происходит, когда культурные операторы действуют исключительно мощно, а все средства самозащиты, о которых мы говорили выше, исчерпаны или неприемлемы. Факторами, способствующими этому роду суицида, являются, во-первых, очень высокая ригидность (жесткость) внутренней ценностной структуры, во-вторых, ее нестабильность (вызванная любыми причинами) и, в-третьих, декомпенсированность некоторых видов эмоционально-ценностной ориентации — преимущественно трагизма и романтики. Примеры самоубийства этого рода легко найти самостоятельно.

Другой, более сложный случай самоубийства — это акт, которым человек утверждает свою абсолютную, «последнюю» свободу. В реальности такой вид самоубийства встречается крайне редко, но от этого он не теряет своей значимости, особенно в культуре новейшего времени. Художественно описал этот тип суицида Ф.М. Достоевский в образе Кириллова из романа «Бесы». Кириллов видел «последнюю свободу» человека в освобождении от Бога, вернее, от идеи Бога. У Достоевского Кириллов теоретически обо­сновывает свое самоубийство следующим образом: «Кому будет все равно, жить или не жить, тот будет новый человек . Если Бог есть, то вся воля Его, и из воли Его я не могу. Если нет, то вся воля моя, и я обязан заявить своеволие . Я не понимаю, как мог до сих пор атеист знать, что нет Бога, и не убить себя тотчас же? Сознать, что нет Бога, и не сознать в тот же раз, что сам богом стал — есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам. Если сознаешь — ты царь и уже не убьешь себя сам, а будешь жить в самой главной славе. Но один, тот, кто первый, должен убить себя сам непременно, иначе кто, же начнет и докажет? Это я убью себя сам непременно, чтобы начать и доказать».

Страницы: 6 7 8 9 10 11 12

Статьи по теме

Это познавательно

История балета

Балет - вид театрального искусства, где основным выразительным средством служит так называемый танец...

Иконопись

Судьба иконописной традиции в XX веке была непростой – три четверти столетия прошли под знаком борьбы...

Навигация