Культура конца XIX века

Общий характер многочисленных явлений, равно как и выражающееся в них основное настроение, принято было называть настроением "конца века" (fin de siecle). Французы первые переняли то душевное настроение, которое обозначается этим названием. Преобладающей его чертой было чувство гибели, вымирания, обреченности. Развитые умы того времени чувствовали неопределенное опасение надвигающихся сумерек и "гибели народов" со всей их цивилизацией и это отразилось на искусстве того времени.

Целый период истории приходит к концу и начинается новый. На смену холодности и строгости викторианской эпохи приходит новая. Традиции подорваны, и между вчерашним и завтрашним днем не видно связующего звена. Существующие порядки поколеблены и рушатся; все смотрят на это безучастно, потому что они надоели, и никто не верит, что их стоит поддерживать. Господствовавшие до сих пор воззрения исчезли или изгнаны. Все ждут, не дождутся новой эры, не имея малейшего понятия, откуда она придет и какова будет. При хаосе, господствующем в умах, от искусства ожидают указаний относительно порядка, который заменит собою общую сумятицу. Его значимость намного возросла, ведь возросли и культурные запросы. Житель какой-нибудь захолустной деревни имел теперь более широкий кругозор, более сложные и многочисленные духовные интересы, чем сто лет тому назад — первый министр третьестепенного или даже второстепенного государства. Поэт, музыкант должен был возвестить, угадать, или, по крайней мере, предчувствовать, в какой форме выразится дальнейший прогресс. Что будет завтра признаваться нравственным или прекрасным, что будем знать, во что верить, чем воодушевляться, чем наслаждаться? — тот вопрос, раздающийся из толпы.

Буржуа или пролетарии все еще наслаждаются старыми формами искусства и поэзии. Они предпочитают романы Онэ всем символистам, и «Крестьянскую честь» Масканьи всем вагнеристам и самому Вагнеру. Они от души забавляются водевилями и зевают, слушая пьесы Ибсена; они с удовольствием смотрят на грубые олеографии и равнодушно проходили мимо картин современных модных художников.

Однако посещая модные места больших европейских городов, общественные гулянья курортов, вечерние собрания богатых людей, где собирается богема, современники видели совсем другую картину. Вот как один из писателей того времени описывает своих современников. "У одной из дам волосы гладко зачесаны назад, как у Рафаэлевой «Madalena Donio» в «Рalazzo degli Uffizi», у другой волосы высоко возвышаются над лбом, как у Юлии, дочери Тита, или у Плотины, супруги Траяна, бюсты которых мы видим в Лувре, у третьей они коротко подстрижены спереди, а на висках и на затылке свободно рассыпаются длинными завитыми прядями по моде пятнадцатого столетия, как у пажей и молодых рыцарей на картинах Джентиле Беллини, Боттичелли и Мантеньи. У многих волосы выкрашены и притом в такой цвет, что он противоречил законам органического согласования и производил впечатление диссонанса, разрешающегося в высшей полифонии всего туалета. Вот эта черноглазая, смуглолицая женщина как бы потешается над природой, заключая свое лицо в рамку медно-красноватых или золотисто-желтых волос, между тем как та голубоглазая красавица с прелестным ослепительно-белым цветом лица и ярким румянцем поражает их контраст с черными, как смоль, локонами. На одной — громадная, тяжелая войлочная шляпа с отогнутым сзади полем, гарнированная крупными плюшевыми шариками и звенящими бубенчиками, очевидно, сделанная по образцу сомбреро испанских тореадоров, приезжавших в Париж во время Всемирной выставки 1889 г. и послуживших модисткам моделью; на другой — изумрудного или рубинового цвета бархатный берет, как у средневековых студентов. Костюмы не менее вычурны. Тут вы видите коротенькую накидку, доходящую до пояса, с разрезом на боку, задрапированную спереди наподобие портьеры и обшитую по краям шелковым аграмантом с подвесками, которые вечно болтаются и приводят нервного человека в гипнотическое состояние или внушают ему желание обратиться в бегство; там — греческий пеплос, название которого модистке так же хорошо известно, как любому знатоку классической древности; наряду с длинным, чопорным платьем во вкусе Екатерины Медичи и высоким щитовидным воротником Марии Стюарт — легкие белые платья, напоминающие одеяние ангелов на картинах Мемлинга; или карикатурное подражание мужскому костюму: плотно облегающие стан сюртуки, жилеты с широкими разрезами на груди, накрахмаленные манишки, маленькие стоячие воротнички и узенькие галстуки. Большинство же женских фигур, не желая выделяться из толпы и не претендуя на оригинальность, напоминает собою вымученный стиль рококо с его перепутанными кривыми линиями, с непонятными выпуклостями, наростами, украшениями и впадинами, с беспорядочно разбросанными складками.

Статьи по теме

Поздние картины. Проповеди Саванаролы. Закат творчества художника
В последний период творчества Боттичелли болезненное беспокойство художника сменяется настроением мрачного отчаяния. Это настроение связано было, несомненно, с бурным развитием событий во Флоренции в конце 15 века. Еще при жизни Лоренцо В ...

Декоративное решение одежды. ткани, цветовая гамма
Из наиболее общих принципов декоративного оформления одежды средневекового периода можно выделить следующие: 1) отделку горловины, низа изделия, низа рукавов и линии соединения проймы с рукавом вышивкой, мережкой, бейками (из более дорог ...

Скульптура Нового Царства
К концу XV в. до н. э, значительно обострилась обста­новка внутри страны. Уже в течение ряда лет назревал конфликт между высшей знатью и жречеством, с одной стороны, и царской властью, опиравшейся на средние слои населения, — с другой. Бо ...